Любимец фюрера

Новая российская арт-реальность доказала: вряд ли что есть на свете весомей буржуазных вкусов. Они определяют собой все, тем более когда слегка приправлены национализмом. Выставка "Взгляд для народа. Искусство для всех" в мюнхенском Доме искусства изучает пристрастия немецких бюргеров 1885-1944 годов. Из Мюнхена специально для Ъ АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.

Хронология мюнхенской выставки выглядит настолько естественной, что поначалу даже нет сил копаться в ее подноготной. Конец XIX века, кайзеровская Германия на сломе эпох, Веймарская республика, борьба левых и ультралевых, торжество нацизма... Но эпоха 1885-1944 годов выбрана не просто как переломная. В эти годы в Мюнхене выходил иллюстрированный журнал "Искусство для всех", чьим главным персонажем оставалась фигуративная живопись и отчасти скульптура. С точки зрения иллюстраций он был аналогом нашего "Огонька": та же популярность в широких массах, та же завидная толерантность к существующему режиму, но при сохранении собственного лица... Как и "Огонек", "Искусство для всех" пережило несколько исторических катаклизмов и революций, оставаясь коммерчески успешным. В журнале сменилось всего три главных редактора – стабильность, о которой не мечтают наши времена.

Тираж в 18 тыс. экземпляров, периодичность – два раза в месяц и совершенно особая любовь к "Искусству для всех" Гитлера. Считается, журнальным статьям и идеям Гитлер, сам несостоявшийся художник, обязан своим взглядам на искусство, отраженным и в знаменитой речи на открытии мюнхенского Дома немецкого искусства (именно здесь, кстати, и проходит сегодня выставка), и в многочисленных застольных беседах, зафиксированных его окружением. Цитаты из журнала вовсю использовали нацистские идеологи, превратившие его в неиссякаемый источник девизов и лозунгов.

Прежде чем дойти до такой жизни, "Искусство для всех" сменило двух редакторов. Первый, Фридрих Пехт, был не только отменным критиком, но и убежденным националистом, причем весьма деятельным. Пехт возглавил журнал почти стариком, в 71 год, проруководил им 18 лет и уже в первый год умудрился опубликовать более 30 статей. Выход журнала совпал с бурным развитием рынка репродукций, впервые давших прекрасному возможность проникнуть в широкие массы. На выставке представлен и сам журнал, и оригиналы работ, что в нем воспроизводились,– в основном основательно забытых авторов далеко не первого ряда. Хрестоматийные еще сто лет назад полотна спрятаны по дальним углам музейных запасников.

Понятно, что ни импрессионистов, ни венского сецессиона в издании Пехта не существовало. Их время настало при Фридрихе Шварце, который редакторствовал с 1903 по 1914 год. При нем журнал воспроизводил работы Франца фон Штюка и Ловиса Коринта и тексты либерально мысливших критиков. Но их свободомыслие тоже имело границы: экспрессионизм был едва замечен, а статью о "Синем всаднике", созданном Кандинским под носом у журнала, в самом Мюнхене хотя и опубликовали, но без единой иллюстрации. Расцвет плюрализма обеспечил "Искусству для всех" Пауль Кирхграбер. При нем писали обо всех и обо всем. Статьи о современном искусстве соседствовали с замечаниями такого националистического вкуса, что можно поразиться разбросу мнений веймарской вольницы. Всеядность помогла Кирхграберу выжить и при нацистах: он оставался в кресле главного 30 лет. Набранный в прежние годы вес, огромная популярность у среднего класса позволяли ему рисковать. Он мог не заметить ключевой выставки нацистской пропаганды, "Дегенеративное искусство", а в чем-то неявно оппозиционировать главному геббельсовскому изданию – "Искусство в Третьем рейхе". Ставка делалась на "позитивные явления", такие как Большие немецкие художественные выставки, проходившие с 1937 по 1944 год и даже в войну собиравшие по 800 тыс. зрителей. Здесь главенствовали ценности "Искусства для всех". Так, на выставке 1941 года особое место заняло полотно "Жизнь" Рафаэля Шустера-Вольдена, признанное журналом лучшей картиной еще в 1905 году. Хотя "Жизнь" в каталоге пометили "не для продажи", покупатель нашелся. Гитлер выложил за нее 60 тыс. рейхсмарок. После войны "Жизнь" полвека хранили на мюнхенской таможне, затем ее передали Историческому музею в Берлин.

Тем не менее уже при нацистах "Искусство для всех" воспроизводило работы официально шельмуемых авторов, таких как Отто Дикс и Лионель Файнингер. Тихая оппозиционность была личным выбором не столько главного редактора, сколько его читателей. За редким исключением их искусство норовило подчиниться каким-то неясным самому себе, но точно благонамеренным правилам. Крайности вредны, угрожая покою, и потому авангард в сфере изящного столь же неприятен, как и оголтелый расизм. В этом стремлении к усредненной, "и вашим, и нашим", линии и кроется секрет мюнхенского долгожительства. Буржуазность как стратегия в искусстве оборачивается стратегией выживания. Конец "Искусства для всех" пришелся на 1944 год, когда немецкую экономику согнули военные заказы и всем стало не до искусства.