Культурологи вволю покураторствовали

В Петербурге открылась "1-я Петербургская биеннале современного искусства-2006: форум кураторских инициатив", приуроченная к открывающемуся 1-му Российскому культурологическому конгрессу. Пресс-конференция показалась МИХАИЛУ ТРОФИМЕНКОВУ самым совершенным экспонатом биеннале.

Диалоги, звучавшие на пресс-конференции, не сочинили бы ни Сэмюэл Беккет, ни Владимир Сорокин. Спрашивают, например, организаторов, почему они назвали свою биеннале "Первой", если в 90-х годах в Петербурге прошли аж четыре подобных биеннале. А потому, говорят кураторы Алина Венкова и Анна Ляшко, что мы такие смелые и задорные и, вообще, "слабо вписаны в контекст". В таком случае расскажите немного о себе, о том, что вы раньше курировали. А мы, говорят, собрание теоретиков, которых "больше интересуют буквосочетания и визуальные образы, чем персонажи". А почему биеннале не международная, если заявлены художники из Франции, Германии, США, Грузии, Швейцарии, Австрии, Чехии? А они, говорят, к нам случайно пришли. А какой бюджет биеннале? А бюджет – личная энергия организаторов и их личные средства. А какова концепция биеннале? "А это открытая, модульная конструкция",– объясняет директор биеннале и Петербургского отделения Российского института культурологии Дмитрий Спивак. А какова цель биеннале? "Воссоздать единое поле русской культуры и дать существенный толчок развитию всей русской культуры",– конкретизирует куратор-соорганизатор, председатель Международной ассоциации "Русская культура" Дмитрий Ивашенцев. И вообще, в буклете все сказано.

В буклете много чего сказано: если честно, его надо цитировать целиком. Например, что "новизна проекта заключается в стремлении осмыслить и продемонстрировать влияние кураторской воли на формирование современной художественной жизни города". Это при том, что ни один из реальных петербургских кураторов, от Екатерины Андреевой до Аркадия Ипполитова, к биеннале отношения не имеет. Если суммировать, то общение с организаторами развивалось по схеме знаменитого кинодиалога: "Вы бандиты?" – "Нет, мы русские". Есть культурологи, которые раскрывают смыслы и закономерности культуры исходя из реальности: Клод Леви-Строс, Ролан Барт и так далее. А есть культурологи, которые, придумав смыслы и закономерности, начинают искать их в реальности: это организаторы биеннале. И теряются в этой реальности, как человек, которого послали в лес по грибы, а он не может отличить боровик от мухомора.

Это вовсе не означает, что художники, участвующие в биеннале, плохи. Они случайны. Самые громкие, заявленные имена – Вячеслав Мизин и Александр Шабуров, сибирско-московские "Синие носы". Они прислали картонные коробки с наклеенными фотографиями снеговиков-террористов, верблюдов-террористов, змей-террористов в вязаных масках. Очень смешно, как почти все, что делают "Носы", но почему это называется видеоинсталляцией? В Музее им. Ф. М. Достоевского Игорь Князев и Анна Викторова экспонировали, как можно догадаться, заготовки к готовящемуся спектаклю "Преступление и наказание". Но их назвали инсталляцией, поскольку экспонировали во мраке, где звучат страшные звуки и мерцают страшные красные глаза. А в галерее "Мансарда художников" – "Новые символы отчизны" Игоря Баскакова: наглые, топором рубленые, иногда по-хорошему циничные наложения рекламных брэндов на иконографию советского плаката. Кто-то практикуется в боди-арте на распиленных пополам манекенах, кто-то показывает видео поставленного в Берлине моноспектакля по текстам Осипа Мандельштама, кто-то просто печет торт "на основе своих переживаний и чувств". А культурологи ищут на основе всего этого ответ на заявленные в буклете вопросы: "Что есть искусство?" и "Есть ли смысл в проведении акций, подобных биеннале?"