Linoleum слишком широк

Первый фестиваль альтернативной анимации Linoleum-2006 показал, что в этом виде искусства возможно практически все, что угодно. Но не дал публике шансов разобраться во всем этом многообразии.

Этим летом анимация, кажется, становится самым востребованным из искусств. 31 июля в московском клубе “Икра” провели однодневный фестиваль “Трэш/Флэш”, смешавший жесткую музыку с кровавыми мультфильмами, сделанными в упрощенной флэш-технике. 2 августа на нескольких столичных площадках стартовал Linoleum, именующий себя фестивалем альтернативной анимации и пытающийся соединить на одном поле все, так или иначе связанное с анимацией, — от видеоартовских экспериментов и классической артхаусной анимации до компьютерных игр, студенческих работ и виджейской нарезки, которую используют в клубных концертах. Не успел в Москве закончиться Linoleum, как 5 августа в Санкт-Петербурге начался фестиваль Open Cinema, имеющий похожие амбиции и на треть тот же состав участников.

Все это действительно отлично — и давно было пора так сделать.

Другое дело, что идея показать сразу всю альтернативную анимацию выглядит не только заманчиво, но и рискованно. И главная проблема нынешнего Linoleum была в том, что его симпатичные организаторы так для себя и не решили, для какой публики они его делают и с какой, собственно, целью.

Затеяли фестиваль несколько человек из Клуба коллекционеров современного искусства — галереи, которая располагается на АРТ-Стрелке. В партнеры позвали известные отечественные фестивали и объединения, так или иначе связанные с анимацией и видеоартом. Поскольку за три дня хотелось показать побольше всего, залов у фестиваля было сразу пять в разных концах Москвы: два в проекте “Фабрика”, два в кинотеатре “Салют”, где теперь базируется Музей кино, и один в клубе на Брестской. Рассчитывать, что кто-нибудь из “Фабрики” на Бауманской поедет в “Салют” на Академическую, а оттуда на Брестскую, не приходилось.

Это значило, что, во-первых, не возникло фестивальной атмосферы, т. е. была упущена очень важная часть успеха такого мероприятия. А во-вторых, что единое поле, в котором должны сосуществовать разные типы анимации, а также диалог между разными видами искусства, так и осталось лишь в головах у организаторов.

Программу Linoleum разделили на основную и параллельную. Впрочем, что в ней считать основным, можно было понимать по-разному.

На “Фабрике” нон-стопом показывали то, что числится современным, вернее, даже “текущим” искусством — программы весьма известных в Москве фестивалей видеоарта: уличного “Пусто”, Канского (т. е. из города Канска под Красноярском), екатеринбургского фестиваля сверхкороткого фильма ESF (картины длительностью до минуты), Outvideo (тоже минутные фильмы, показ которых происходит в общественных пространствах — на уличных рекламных панелях), Flesh Art Марата Гельмана, нескольких зарубежных экспериментальных фестивалей (Мадридского, Афинского) и вполне традиционные студенческие фильмы, которые собирает студия “Манро”.

Качество показанных работ было очень разное, но если где и возникал искомый диалог, то именно здесь, в захламленном зале под названием клуб “Пагендарм”, где экран отделял зрителей, сидящих на матрасах на полу, от полуразрушенного бывшего фабричного цеха, а трубы с конструкциями просвечивали сквозь изображение. Перед показами некоторые представители фестивалей объясняли зрителям “форматы” своих подборок. Но и без того программы были весьма цельными и отчетливо показывали зрителям, что анимацией можно считать любое кино, в которое вторгся художник, меняя цвет, монтаж, дополняя и трансформируя по-своему пространство кинокадра. В какой технике создается это изображение — в одной из классических анимационных или с помощью примитивной флэш-программы — неважно. Как оно снято (возможно, на мобильный телефон), тоже не имеет значения.

Сложнее дело обстояло с ретроспективами и особенно кураторскими программами, которые шли в “Салюте”. Здесь вопрос о том, для чего и кому фестиваль все это показывает, вставал в полный рост. Поскольку если речь идет о просветительстве, то программы не могут быть такими дробными и требуют хоть какого-то объяснения. Лучше всего воспринимаются либо монографические показы (такой была программа о работающем с новыми технологиями польско-американском сюрреалисте Збигневе Рыбчинском), либо те, где есть хоть какая-то стилистическая и хронологическая выстроенность (относительно внятные подборки классиков, работавших с абстракцией и предвосхитивших видеоарт, — Ман Рей, Оскар Фишингер, Лен Лай, Норманн Мак'Ларен и авангардистов в предметной анимации — Ян Шванкмейер, братья Квей). Когда же в одну программу без видимых причин сбрасывали студенческое кино, старые загребские шедевры и многозначительную французскую трехмерку, зрители совершенно терялись. Не говоря уже о программе зарубежной флэш-анимации, демонстрировавшей самые ходовые интернет-сюжеты (вроде падающих пингвинов, японских барабанщиков, зеленых обрубков и зайцев, за 30 секунд разыгрывающих главные американские блокбастеры), отчего молодая публика, все это видевшая-перевидевшая, сразу тянулась к выходу.

Пока что Linoleum высыпал перед нами кучей все, что хотел назвать анимацией. Дай бог, будет следующий раз — и тогда организаторы разложат все по полкам и у нас будет шанс понять, что они имели в виду.