Криминальный абстракционизм

Сегодня 59-й Международный кинофестиваль в Локарно открывается фильмом Майкла Манна "Miami Vice". Завтра киноверсия известного телесериала выйдет в российский прокат под названием "Полиция Майами. Отдел нравов". АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ уже познакомился с нравами полиции.

Режиссер "Полиции нравов" Майкл Манн давно признан классиком. Его излюбленные жанры – городской нуар, готический хоррор, психотриллер, корпоративный "крими". Его конек – смутные границы, отделяющие служителей закона от преступников. А еще Майкл Манн известен как один из реформаторов телесериала: "Полиция Майами", где он был исполнительным продюсером и неформальным идеологом, в 80-е годы внесла в замыленную жизнь домашнего телеэкрана непривычную проблемность, жесткость и провокативность.

Все это пришло из опыта нового Голливуда, который вскормил и самого Манна, и вот теперь режиссер решил вернуть долги, подпитав телевизионным опытом большое кино. По его словам, в этом, казалось бы, отработанном сюжете таится неиспользованный потенциал: ведь в XXI веке мир еще больше глобализировался, а с ним и преступность. Все мы, мирные граждане, имеем некоторое отношение к криминальному антимиру и ходим в кино, чтобы полюбоваться своим кривым отражением, которое нас завораживает. Кто бы не хотел, хотя бы в мечтах, влезть в шкуру гангстера или переспать с загадочной китаянкой? Разве не приятно наблюдать, как в ходе перестрелки стены преступного логова покрываются граффити из крови и мозгов в стиле экспрессивного абстракциониста Поллака? В этом балансировании на грани красоты и уродства – привлекательность таких фильмов, как "Полиция Майами". Все остальное можно забыть на второй день.

Сюжет условен и при этом неважно прописан. Произошла утечка информации на высоком уровне, ликвидированы два агента, полицейские супермены Крокетт и Таббс выходят на след наркодилеров и их клиентуры – зловещего "Братства арийцев". Сюжетно становится более или менее интересен, лишь когда на пути Крокетта появляется ключевая фигура наркотрафика – китайско-кубинская красавица Изабелла, которая, как написано в пресс-релизе, пробуждает в герое демонов. В конце концов Крокетт оказывается перед вечным конфликтом между долгом и чувством: спасать или "мочить" прекрасную преступницу. Можете не сомневаться, он поступит как мужчина.

В "Полиции Майами" хорошо показан город – мультикультурный, опасный и завораживающий своей криминальной аурой, тоже похожий на вздыбившийся абстрактный рисунок. Элементом этого рисунка оказывается человеческий триколор: англосакс Крокетт, афроамериканец Таббс, китаянка Изабелла. Три цвета кожи, три идеальных расовых типа вписываются в "латиноамериканский" дизайн кадра, создавая даже некое подобие гармонии. Но эта гармония абсолютно статична, лишена пыла и жара, которого ждешь от обитателей Карибского бассейна. Между тем усилия профессионалов съемочной группы направлены на то, чтобы даже в этом абстрактном балете передать напряженность и динамику работы агентов, внедряющихся под прикрытием в преступные синдикаты. Для этого нужны артисты, умеющие играть артистов: ведь агент должен не просто имитировать бандита, а практически стать им, если хочет, чтобы его приняли за своего.

Именно здесь режиссер Манн совершил ошибку – пригласив на главные мужские роли красавца Колина Фаррелла и оскароносца Джейми Фокса. У первого глупое лицо, и крайне трудно поверить в его способность провернуть в голове хоть одну из хитроумных полицейских операций (точно так же в "Александре" никого не убедил военный гений Александра Македонского в обличье Фаррелла). Куда больше харизмы, жизни, блядского темперамента было в Доне Джонсоне, который сыграл в сериале и сделал Сонни Крокетта фольклорной легендой, гордостью полицейского ведомства. Что касается Джейми Фокса, он, конечно, артист неплохой, но только не в роли положительного героя негритянского народа, равно прекрасного в бою и в постели. Тут уж экран захлестывает мыльная слеза: Труди, подружка Таббса, попадает в плен к врагам, а потом в больницу, две любящие чернокожие руки тянутся друг к другу. Авторы фильма гордятся сексуальными сценами, которые не позволено было включить в сериал, но самоцензура и их делает вполне прайм-таймовыми.

Единственный персонаж фильма, обладающий нужной для нуара двойственностью,– это femme fatale Изабелла в исполнении Гун Ли – первой китайской топ-модели и международной кинозвезды. Восточная актерская техника имеет свои законы, статичность красивого женского лица предполагает некую тайну и несколько иной баланс человеческого обаяния и сексуальной порочности. Эту "леди из Шанхая" можно принять такой, какая она есть. А вот от бравых джентльменов из Голливуда ждешь чего-то менее абстрактного и пресного.